Работа для любопытных

По словам Бориса Баскакова, в юности он не был самым прилежным молодым человеком. Но служба в армии в качестве водителя приучила к порядку, которого так не хватало в жизни. Поэтому уже через десять дней после демобилизации он пришёл устраиваться на работу в ГАИ.

«И тут меня пригласил к себе начальник милиции Анатолий Васильевич Русаков и говорит: «Знаешь, а я бы тебе рекомендовал всё-таки пойти в уголовный розыск. Изъясняешься ты легко, а в уголовном розыске нужны люди с фантазией, которые умеют разговорить человека. В конце концов, артисты! Ты же артист?» Пришлось согласиться, вспоминает ветеран милиции.

Борису Баскакову дали возможность проявить себя — три месяца он служил постовым милиционером, водил патрульную машину. Потенциал молодого сотрудника оценили и отправили на учёбу в Каунасскую специальную среднюю школу милиции в Литве, где он провёл два года.

«Потом я заканчивал академию, и для меня это было настолько легко после школы милиции, — рассказывает Борис Баскаков. — Нас действительно хорошо учили. Не просто учили: нам поручали небольшие дела, мы очень серьёзно занимались криминалистикой, работали с кинологами — то есть изучали абсолютно всё, чем занимается милиция в каждом конкретном направлении. И вернулись в Загорск готовыми офицерами уголовного розыска». Работа подразделения состоит не только в оперативных разработках и погонях, как это показывают в кино, но и во взаимодействии с другими службами милиции, от участкового до судмедэксперта.

«У нас уникальный был судмедэксперт Вячеслав Анатольевич ЭРДМАН, — делится воспоминаниями ветеран милиции. — Как-то выезжаем мы на труп, который обнаружили в Келарском пруду, уже разложившийся, там только кости и ошмётки одежды. Судмедэксперт рассматривает и говорит: «Это женщина. Её ударили молотком, причём спереди. Она была в домашнем халате. Ищите пропавшую даму и её приятеля». Обходим близлежащие дома, находим соседа, который говорит, что женщина уехала год назад с приятелем из Белоруссии. Вышли на приятеля, спрашиваем, за что он её молотком? Сразу сознался. Вот это раскрытие преступления с помощью правильно поставленной работы судмедэксперта, который на месте рассказал, практически, как всё было».

В большинстве фильмов и сериалов о работе правоохранителей рассказывается о расследовании серийных убийств. Но в реальной жизни такие «серии» — большая редкость. Хотя за время работы в уголовном розыске Борису Баскакову всё же довелось столкнуться с «серийником»

«Серийный насильник у нас был, один раз. И это было очень сложно, — признаётся он. — Мы несколько лет его ловили, он то появлялся, то пропадал. И обычно это человек не из уголовной среды. Мы доходили до того, что переодевали своих более-менее симпатичных «оперов» в женскую одежду, выпускали на улицы, они любыми путями должны были его привлечь. И в конце концов, мы его поймали».

Убийства были достаточно редкими преступлениями и раскрывались быстро, потому что большая часть сотрудников снималась с других направлений, и все занимались только раскрытием этих дел. И уже дома оперативников не ждали, все знали, это значит — спят в кабинетах, едят кое-как, работают на износ, потому что раскрыть такое преступление можно только по горячим следам.

«За все годы моей службы у нас осталось только два нераскрытых убийства. И то одно мы раскрыли — подозреваемый сознался, как убивал, чем убивал, но его не доказали. Следователь прокуратуры немного сплоховал, тогда прокуратура вела все дела по убийствам, — объясняет ветеран милиции. — А второй случай: мы просто не нашли девочку, которую убили. Мы знаем, что её убили, даже подозревали, кто совершил это преступление, но не нашли трупа. До того дошло, что я ездил в Управление, в Главк, чуть не на коленях умолял, чтоб мне дали вертолёт. Летал над нашими болотами, потому что с высоты можно увидеть притопленный труп. Не нашли…»

Несмотря на блестящую карьеру, ведь в 27 лет Борис Баскаков стал одним из самых молодых на тот момент начальников уголовного розыска, нераскрытые дела тревожат до сих пор. Он и сейчас помнит человека, которого тогда задержали по подозрению в убийстве. «Мы бы, конечно, может, дожали его, но из роддома сбежала его жена, оставив ребёнка, прибежала под стены милиции и кричала: «Нет, он не мог этого сделать! Отпустите!». Руководство сказало — отпускать. И преступление осталось нераскрытым. А я до сих пор уверен, что это он совершил, пока жена была в роддоме», — с грустью констатирует ветеран милиции.